Это история одного педагога — Анны Кирчатой, которая является успешным-бизнес-тренером в столице. А в лихие девяностые она проработала целых 8 лет в одной из школ в глухой деревне.
“Сибирь. Осенью тут невообразимо прекрасно. Тайга золотится и пестреет яркими пятнами елок, сосен, черного дикого винограда и оранжевых кедров. Дополняют картину огненный лимонник и ароматы дикого леса с грибами. Да…грибов тут — словно огурцов на грядке. Не успел отойти от дома, а корзина уже полная. Тут природа воистину поражает своей первозданностью.
В Сибири грызется все, что может летать. Даже мелочь пузатая залезет под что угодно и укусит. А потом все это опухает и чешется. К концу лета божьи коровки нападают на квартиры целыми стаями и тоже грызутся. И то, что они выпускают из себя, нельзя отстирать. Так что я к ним отношусь крайне негативно.
Затем в сентябре наступает спячка насекомых. Ровно на месяц — до середины осени длится райская жизнь. Красиво, тихо и спокойно. В октябре празднуется день учителя. Тут его празднуют с размахом. Мы едем в лагеря, расположенные посреди березовой рощи. Из бараков открывается умиротворяющий пейзаж. Раньше тут жили зеки. После отбывания срока наказания они освобождались и тут же оседали в местных деревнях. Охранники жили тут же. И затем их дети становились соседями. Поэтому вражда между семьями не угасала.
В то время мне поручили стать классным руководителем восьмого класса. В те времена еще была десятилетка, после которой одни уходили, а другие доучивались до конца. В моем классе в основном были те, кто собирался поступать в училище. Либо сразу работать. Дети сложные, агрессивные, никто не хотел быть их наставником. Директор убедила, что я смогу найти с ними общий язык. Ведь лишь год оставалось дотерпеть их. А затем смогу взять первоклашек.
Мне 24. А ученика моим по 15. Когда я в первый раз вошла в класс, они встретили меня угрюмо. Передо мной было 4 классухи, которых они выжили. Мне было страшно с ними оставаться наедине. Они грубые, озлобленные, ничем не интересуются. И не хотят учиться. У основной массы родители — запойные. И меня сразу предупредили, чтобы я на них не орала. Так мне сказали. Они запросто могут пререкаться с педагогом.
Районо решило, что воспитывать детей должен классный руководитель. И ходить по домам к ним. Воспитывать. Поводов для этого немало. Пошла я в первый раз и сразу же столкнулась с полным недоумением родителей. Гляжу — в доме полный кавардак, рожа отца пропитая. И ничем мои проповеди о правильном не помогут. Они не хотят жить по другому.
В каждом доме беднота, грязь, пыль, пьянь. И ничего тут не изменится. Они не хотят ничего менять. А даже если бы и захотели, то не смогли бы. Безысходность…
Пришла домой к самому отпетому из всего класса. Он сидит на грязной постели без постельного. К нему жмутся пятеро младших сестер и братьев. Отец — алкаш, не хочется хаять при нем сына. Мать стесняется. Я тоже. Решила похвалить его, сказала, что старается, хотя он никогда не сможет освоить школьную программу и получает только двойки. Учителя его ненавидят. Мать оживилась: “А я знала! Я всем говорю, какой он молодец! Он и по дому мне помогает, и за младшими смотрит! Вы присаживайтесь, я чаю согрею!” И поставила на печь грязнющий чайник. Я сослалась на занятость и ушла.
За мной выбежал этот озлобленный верзила.
Анна Гавриловна, куда же вы на ночь глядя? Как вы доберетесь? Ведь темнеет уже. А если попуток не будет?
Ничего, Петенька, я дойду.
Так мы и прошли километров 5, пока я не поймала попутку. Беседовали, чтобы не создавалась неловкая пауза. А у меня перед глазами был мутный взгляд его бати.
На следующий день кто-то стал разговаривать на моем уроке. Петя спокойно сказал с задних парт: “Потише там, — все молча повернулись в его сторону, а он продолжил. — Я сказал, потише, учитель урок ведет. Если не доходит, после уроков объясню подробно.”
С тех на уроках стояла гробовая тишина. Петр был авторитетом для всех. Я поняла, что главное — уважать их. Мне стало легче. Иногда я веду у детей политинформацию. Читаю журналы, рассказываю о жизни в остальной части Советского Союза. Тут ее называют Западом. Никто тогда еще не мог предположить, что скоро страна развалится и в их деревню придет нищета и голод. Исчезнут Лесхозы.
Я прекрасно понимаю, что их жизнь закончится здесь, как и началась. Ничего хорошего эту пацанву не ждет. Нет никаких перспектив. Но я вдохновенно вру. Говорю, что если сильно постараться, то можно изменить свою жизнь к лучшему. по весне они решили навещать меня. А то я хожу по их домам, а к себе не зову. Пришлось затеять торт.
Первым пришел Пашка-безотцовщина. Рановато.
Что это вы делаете?
Взбиваю миксером безе.
Почему не вилкой?
Так легче.
А это что за чудо техники? — спрашивает он, видя моего сына с пылесосом.
Пылесос.
К чему он нужен — можно же и веником.
А это что?
Фен, Пашка! Голову сушить, прическу делать!
Да она же сама высохнет! Напрасные траты это все. Вон постельного белья у вас сколько — целый двор! Зачем это?
В его доме, как и в доме Петьки, постельного не водилось. Петька так и не придет. Ему захватят торту с собой. С тех пор моего сына из садика регулярно забирал кто-то из этой шпаны. Но я была за него спокойна. Никто не обидит.
Еле-еле сдали мои лоботрясы экзамены. Я уговорила учителей нарисовать угрюмому Петру тройки. Главный аргумент — не терпеть его в школе еще один год. Они согласились с моими доводами. С горем пополам выпустила я свой класс. А 1 сентября взяла первоклашек. Советский Союз распался. У меня куча букетов — половина от тех, кто остался в 9-ом доучиваться.
Анна Гавриловна, добрый день! — меня окликнул опрятный и прилично одетый молодой человек. — Узнаете?
Я пытаюсь понять, кто это, но не получается. Ах да, это же Петька!
Неужели это ты? Так изменился.
Я сестру в школу привел. Устроился в городе. Скоро квартиру куплю. Перевезу туда всех.
Действительно, так и получилось. Он забрал к себе сестер и братьев. А родителей больше не навещал. Пашка спился и сгинул. Некоторые из моих бывших учеников уедут в столицу, кое-кто сможет окончить институты.
А ведь именно вы смогли изменить нашу жизнь.
???
От вас мы слышали о красивых странах, больших возможностях. Вы стали для нас примером. Для всех.
Выходит, что моя чудо-техника в виде пылесоса, фена, миксера и постельного смогла открыть им глаза и показать, что жизнь может быть другой. Получается, что можно выбиться в люди. Нужно только очень захотеть!
