Мы купили билеты заранее, чтобы ехать с комфортом на нижних полках. Как только зашли в вагон, сразу поняли, что нас ждет веселье — две попутчицы-пенсионерки. Я морально приготовился к тому, что сейчас начнут клянчить и настаивать на обмене полками. Однако они поздоровались и залезли наверх. И я, и жена были в шоке.
Мы постелили сразу постель, ведь были дико уставшие. Пожилые пассажиры планировали поужинать, но не захотели нас напрягать. Хотя мы с женой предлагали им не раз посидеть возле столика, сверху ведь неудобно. Они лишь перед сном быстро попили чай и заняли свои места, чтобы мы могли отдыхать.
В течение ночи лишь один раз спускались. Никто не шастал и не напрягал нас.
А вот пассажирка, которая лежала на боковой полке, вынесла всем мозг. Она никак не могла улечься. То ей жарко, то ей тесно. Она до последнего сидела внизу и не хотела занимать свою полку, поэтому ее попутчица полночи прокуняла сидя. Женщина возмущалась, что она может упасть, а молодежь (нас она имела в виду) могли бы и уступить ей место.
— А почему вы не купили билет на нижнюю полку? В кассе их достаточно, — спросила ее попутчица.
Та съехала с темы, хотя все прекрасно понимали, в чем причина. Наглая пассажирка хотела сэкономить, ведь надеялась, что найдет дурачка, который ей уступит место. Она надеялась на удачу, но в этот раз ей не подфартило. Я редко соглашаюсь на обмен, ведь для меня очень важен мой комфорт.
Не знаю, когда она залезла наверх, ведь утром я проснулся от ее храпа. Это был кошмар.
Наши попутчики были максимально вежливые и воспитанные. Они даже завтракать пошли за освободившийся столик, чтобы нам не мешать. Потом бабка-нахалка к нам перебралась. Мы ее не прогоняли, ведь уже собирались на выход. Просто ее попутчица обвешалась простыней, чтобы хоть немного отдохнуть.
Пока та не вышла из поезда, пассажирка не сняла свои баррикады. А потом рассмеялась, глядя на меня. Мы оба поняли, почему она сидела в засаде.
В целом путешествие прошло гладко. Мелкие моменты не испортили мне настроение. Я был приятно удивлен, ведь, оказывается, не все пенсионеры бесцеремонные. Первый раз мне никто не читал нотации о том, что я обязан место уступать.
