Те, кто рожал ничего не хотели мне рассказывать об этом. Женщины все как один все твердили, что придет время и я сама обо всем узнаю.
Я начала искать информацию об этом процессе. В одной из книг, которая называлась «Здоровье матери и ребенка» я прочитала, что роды могут протекать безболезненно или с незначительной болезненностью, которая, не доставляя ей сильного дискомфорта и легко ею переносится. И дальше все в таком же духе, авторами книги были мужчины Смирнов и Устинов.
Я шла в роддом без особого страха, гордо выпятив живот и можно сказать, что пританцовывала от нетерпения. Когда я лежала в предродовой палате, то очень жалела о том, что со мной сейчас нет этого самого Устинова и Смирнова, так как я бы с радостью огрела каждого из них судном или стойкой от капельницы.
Я верю в то, что это могло бы хотя бы как-то обогатить их знания о родах и компенсировало бы нанесенный мне моральный ущерб.
Между схватками я испытывала глубокую ненависть к Смирнову и Устинову, а вместе с ними ко всему мужскому роду и была уверена в том, что больше никогда не пойду на такое безумство. С меня хватит и одного ребенка, а если супругу хочется больше, то милости просим в роддом. Акушер-гинеколог, который принимал у меня роды был приятным молодым мужчиной, который периодически приходил ко мне и говорил мне разные приятные слова. Мне кажется, что он боялся ко мне походить, так как, скорее всего, он видел в моих глазах бесовской огонек.
Я слышала, как в родильном зале истошно вопила очередная роженица. В этот момент у меня начинали дрожать коленки. Когда доктор решил, что у меня сейчас такие схватки, как нужно меня взяли под руки санитарки и потащили встречать новую жизнь в родильный зал.
«Ой какой ангелочек!» — сказал акушер. В этот момент я испытала полный комплект чувств, представляющих собой смесь радости, тревоги, удивления и облегчения.
Первое мое кормление было сродни параду на Красной Площади, пред этим действием я должна была провести омовение и повязать косынку. Каждая из нас настороженно ждала, что сейчас привезут наших крох. Мы услышали стук колес и поняли, что это везут наших лягушат. Один из малышей надрывисто кричал, остальные лежали в гордом молчании. Один из молчащих был мой.
Я первый раз взяла своего малыша на руки посмотрела в его глаза и в этот момент я осознала, что я каким-то волшебным образом забыла все свои страдания. Малыш строго смотрел на меня и казалось размышлял, не ошибся ли он случайно с выбором матери. Мое сердце переполняла любовь и нежность.
— Давай знакомится, Добрый жучек! —так у моего ребенка появилось первое прозвище.
После этого кроха с облегчением вздохнул и моментально присосался к груди.
С этого момента началась наша дружба.
За то время, что я провела в родильном отделении я сделала два вывода: роды ужасны, но я обязательно заведу хотя бы еще одного малыша.
За то время, что мой Добрый жучек прожил вне меня он отлично освоился и наел себе приличные щечки, а также у него появились элементарные понятия об окружающем мире. Он узнал, что спать в детской кроватке – это ниже его достоинства, грудь – это от Бога, а пустышка – от лукавого, чтобы на руки тебя взял папуля достаточно слабого писка, а, чтобы мать-ехидна прибежала необходимо включить полицейскую сирену, если болит животик, то об этом должны знать не только родители, но и соседи.
Мой первый месяц материнства разрушил множество стереотипов и мифов, которыми меня щедро накормили Устинов и Смирнов. Любовь она не рождается мгновенно, а приходит постепенно. До беременности я могла отправиться в путешествие и могла делать все, что мне заблагорассудится, сейчас я не могу сорваться и понестись куда-то сломя голову, но зато в моих руках теперь мирно посапывает крохотный и очень дорогой для меня мир.
