Я собиралась рожать второго ребенка. Первого родила, когда мне было двадцать четыре, и вот, спустя два года, решили с мужем не оттягивать с «покупкой» братика, и увеличить нашу семью.
В течение пяти дней, пока находилась в роддоме, познакомилась с двумя будущими молодыми мамами, обеим было по семнадцать лет.
У одной из них еще не пришел срок рожать, она лежала на сохранении, но вела себя как ребенок, игнорируя рекомендации врачей и иногда даже выбрасывая таблетки. Ее мать и свекровь ежедневно приносили столько еды, что прокормить можно было еще троих-четверых, причем все было с пылу-с-жару, самое свежее и самое вкусное. Но дочь и невестка крутила носом и капризничала, не зная, что еще ей хочется. Самое главное, что она все-таки хотела ребенка, это ее характеризовало, для меня, положительно. То, что во время наших разговоров она рассказывала, что очень скучает по друзьям, дискотекам и прочим молодежным тусовкам, отходил на второй план.
Вторая ее сверстница должна была еще доходить две недели, но за месяцы беременности так устала, что каждый день доставала врачей с просьбой об ускорении родов или кесаревом сечении. Никакие объяснения не действовали, и на очередном утреннем обходе ее нытье и лекции о том, почему этого нельзя делать, начинались снова. Но, опять-таки, она хотела иметь малыша, пусть и не до конца осознавая все риски того, о чем просила.
Городок наш небольшой, а для прогулок мамочек с колясками – два традиционных места, в парке и на центральной пешеходной улице. Там я потом периодически и встречала своих бывших «однопалатниц».
Они были счастливы в своем юном материнстве, а я радовалась, что у деток такие заботливые мамы, даже темы разговоров у них стали совершенно другими – кто лучший педиатр, какие прививки и когда, в каком детском садике лучше кормят…
Слава Богу, что они «подросли», но все-таки, семнадцать лет – не самый лучший возраст для материнства.
